Путеводная звезда [= И нет любви иной...] - Анастасия Дробина

– У-у, его и не видно… – разочарованно сказала Настя, стоя у парапета и глядя на черную массу воды, сливающуюся с небом. – А дышать хорошо, свежо. В Москве сейчас, наверное, такая духота стоит… просто возвращаться не хочется.

– Останемся здесь, – шутливо предложил князь. – Хотя бы до конца сезона. Ты имела бешеный успех у одесситов, тебя будут просто носить на руках.

– Смеетесь? Да Митро кондратий хватит… У него из солисток тогда одна Анютка останется. И вам тут нечего делать, Париж дожидаться не будет.

Руки князя, бережно набрасывающие на плечи Насти шаль, замерли. Настя повернулась, глядя в упор, сама, высвободив из пальцев Сбежнева легкую ткань, закуталась в нее. Налетевший с моря ветерок растрепал ее волосы; она, отведя назад вьющиеся пряди, нашла в темноте руку князя, слегка сжала ее. Отвернулась.

– Девочка… Должен ли я понимать… – начал князь, и Настя закусила губы, услышав его изменившийся голос. – Должен ли я понимать, что ты приняла решение?

– Да, – не поворачиваясь, сказала она.

– И?..

– Простите меня…

Тишина. Настя отпустила руку князя. Сбежнев некоторое время стоял не двигаясь, глядя через плечо Насти на низко мерцающие над морем Плеяды.

– Простите меня. Мне бы еще раньше вам это сказать надо было. Все, как девчонка, боялась…

– Я знаю, в чем дело, – князь не отрывал взгляда от звездного неба. – Это все из-за него… Из-за того, что он пел сегодня с тобой. Ты… Настя, боже мой, неужели ты останешься здесь, с ним?

– Ну, господь с вами… У него здесь жена. Наверное, и дети есть.

– Только в этом причина?..

– А вам этого мало? – Настя сильнее стянула на груди шаль. Сбежнев приблизился, осторожно обнял Настю за плечи. Она, не замечая этого и по-прежнему глядя в черноту моря, продолжала: – Не в Илье дело, Сергей Александрович. У нас с ним что было – все прошло, и не вернуть, хоть из кожи вылези, но… Не обижайтесь только на то, что скажу. Знаете, я, когда вы раньше к нам на Живодерку приезжали, всегда радовалась. Как девчонка шестнадцати лет, радовалась. Причесываться бросалась, платье ваше любимое, на плечи шаль, ожерелье жемчужное… Митро даже смеялся надо мной, такое счастье всякий раз было! И петь для вас готова была хоть до утра, и годы молодые с вами вспоминать… А этой весной, после того как подумать обещала… не то что-то делаться со мной стало. Вы подъезжаете – а у меня душа болеть начинает. И чем дальше, тем хуже. До того доходило, что уж ждала, когда вы уедете. Вы за порог – а я реветь, до утра успокоиться не могла.

– Отчего же ты мне об этом не говорила?

– А зачем? Что бы я сказала? Сама не понимала, что со мной… А теперь знаю. Не надо было вам мне снова предложение делать. А мне соглашаться думать не надо было. Только хуже вышло. Не люблю я вас, Сергей Александрович, дорогой вы мой, самый лучший, не люблю…

– А его – любишь?

– Не знаю, господи! – с сердцем сказала Настя. – Не знаю… Но вы сами видели, что со мной сделалось, когда я его голос услышала. Один только голос! Будто пяти лет не прошло, а ведь думала, что забыла. И знала ведь, что не увидимся и что кончилось все давно… а едва в обморок не свалилась прямо на сцене. Вот бы позорище было! Так как же я после такого за вас выйду? Вы про меня теперь что хотите думайте, но… не могу я. Ничего из этого хорошего не получится. Чего ради я сама себя насильно замуж выдам? На четвертом-то десятке? Что мне – княгиней хочется быть, как нашим девкам-малявкам? Или без Парижа жизнь не мила? Нет… И вам от этого хуже только будет. Не спорьте, знаю я.

– Да-а… – Сбежнев неожиданно рассмеялся, и Настя удивленно обернулась к нему. – Что ж, пусть теперь старый циник Толчанинов попробует доказать мне, что бога нет! Есть. И наказывает он без промедления.

– О чем вы, Сергей Александрович? – испуганно спросила Настя, вглядываясь в его лицо. Он заметил этот взгляд, грустно улыбнулся:

– Не бойся, девочка, я не схожу с ума. Просто сегодня мне пришлось солгать… поверь, чуть ли не впервые в жизни. И вот… не прошло и двух часов, а возмездие уже грянуло.

Настя молча, пристально смотрела на него. Князь отвел глаза. Неловко рассмеялся.

– Видишь ли, девочка… я сегодня разговаривал с Ильей.

Настя ахнула. Шепотом спросила:

– Когда?

– Сразу после того, как ты… как вы спели вместе. Я ведь тоже его узнал. И, как только ты отпела, пошел на поиски. Мы столкнулись почти у ворот парка, он… он торопился к тебе.

– Ой… – прошептала Настя, закрывая лицо руками.

Князь, глядя в сторону, продолжал:

– Я чувствовал, что нужно его удержать, не пустить к тебе любой ценой. И… и тогда я сказал, что ты выходишь за меня замуж. Что все решено, что по приезде в Москву мы венчаемся.

– И… что Илья? – не отрывая рук от лица, спросила Настя.

– Боюсь, что это его не остановило бы, – помедлив, сознался Сбежнев. – Но прибежала Варька, начала кричать на него по-цыгански… Я почти ничего не понял. Скажи, что означает «армая»?

– Армая – проклятие… – машинально пробормотала Настя. И вздрогнула: – Это что же… Варька… Варька так сказала ему?! Варька – Илье?! Господи, с ума она сошла, разве можно так…

Князь молчал. Настя схватилась за голову. Долго стояла так, неподвижная, непривычно ссутулившаяся. Сбежнев ждал. Затем осторожно тронул ее за плечо.

– Девочка…

– Ничего, Сергей Александрович, – глухо, не поворачиваясь к нему, сказала она. – Сейчас все пройдет. Ну, Варька! Ну, ошалела цыганка… Брата, родного брата…

– Она хотела добра для тебя…

– Да что же это такое! – взорвалась наконец Настя, сбрасывая с плеча руку Сбежнева. – Да что же это все, кому не лень, мне добра хотят! И без меня за меня решают! Наломали дров, нечего сказать! Да что бы я – умерла, если б с Ильей увиделась?! Или бы на шею ему бросилась? Или от молодой жены обратно к себе его потянула? Что я – девчонка пустоголовая? Не знаю, что можно, что нет?! О, хоть бы вы сгорели все, когда вы меня только в покое оставите! И вы! И Варька! И Митро! Доведете, ей-богу, уйду в монастырь на послушание! И пусть кто угодно вместо меня в ресторане поет!

– Настя! – Князь снова обнял ее за плечи, привлек к себе. Она, замолчав и как-то разом поникнув, прижалась к его груди. Со вздохом сказала:

– Не сердитесь. Это я со страху.

– Прости меня, девочка.

– Вы не виноваты. И… И даже правильно все сделали. А то Илья, он… Он всегда такой был, сначала делает, а потом думает: надо было, не надо… Хорошо, что вы с Варькой его не пустили. А то увидь его Митро – и до смертоубийства дошло бы. – Настя выпрямилась. Глядя в лицо Сбежнева, твердо сказала: – Я за вас не выйду, Сергей Александрович.

– Я понимаю. – Князь помедлил. – Мне… уехать завтра?

– Зачем? Уедем вместе.